Неточные совпадения
— Не смей!.. —
ревел на весь дом Ченцов и выстрелил в жену уж дробью, причем несколько дробинок попало в шею Катрин. Она вскрикнула от
боли и упала на пол.
Во всем чары да чудеса мерещились Передонову, галлюцинации его ужасали, исторгая из его груди безумный вой и визги. Недотыкомка являлась ему то кровавою, то пламенною, она стонала и
ревела, и
рев ее ломил голову Передонову нестерпимою
болью. Кот вырастал до страшных размеров, стучал сапогами и прикидывался рыжим рослым усачом.
Лунёв молча кивнул ей головой, отказывая в милостыне. По улице в жарком воздухе колебался шум трудового дня. Казалось, топится огромная печь, трещат дрова, пожираемые огнём, и дышат знойным пламенем. Гремит железо — это едут ломовики: длинные полосы, свешиваясь с телег, задевают за камни мостовой, взвизгивают, как от
боли,
ревут, гудят. Точильщик точит ножи — злой, шипящий звук режет воздух…
Добежав до ручки ворота, он с размаха ткнулся об нее грудью и, не чувствуя
боли, с
ревом начал ходить вокруг ворота, мощно упираясь ногами в палубу.
Евсей не слышал ни одного злого крика, не заметил сердитого лица; всё время, пока горело, никто не плакал от
боли и обиды, никто не
ревел звериным
рёвом дикой злобы, готовой на убийство.
Чем энергичнее дергал его Ничипоренко за ухо и чем деликатнее и нежнее убеждал его Бенни, говоря: «Вы нездоровы, вы поезжайте домой», тем младший брат орал ожесточеннее, доходя до визгов, воплей и
рева. Ничипоренко зажал ему рукою рот, тот укусил его за руку. Под влиянием
боли и досады вообще скорый на руку Ничипоренко ударил младшего брата укушенною им рукою по губам. Младший брат взревел, как будто его перерезали.
*
А за Белградом,
Окол Харькова,
Кровью ярь мужиков
Перехаркана.
Бедный люд в Москву
Босиком бежит.
И от стона, о от
реваВся земля дрожит.
Ищут хлеба они,
Просят милости,
Ну и как же злобной воле
Тут не вырасти?
У околицы
Гуляй-полевой
Собиралися
Буйны головы.
Да как стали жечь,
Как давай палить.
У Деникина
Аж живот
болит.
Кричать от
боли, плакать, звать на помощь, вообще звать — здесь значит
реветь, и потому в Сибири
ревут не только медведи, но и воробьи и мыши. «Попалась кошке — и
ревет», — говорят про мышь.
— Ну, не
ревите же, милые, — умоляет их Боб, просовывая между ними свою черную голову. — Не
ревите, а то я сам зареву. Вы славные ребята и всячески заслуживаете моего сочувствия, — неожиданно добавляет он и так крепко жмет руки обеим барышням, что те вскрикивают от
боли.
Бедный бык
ревет от
боли, обливаясь кровью, и бросается на других бандельеро, которые проделывают то же самое и всаживают копья даже с петардами, которые с треском лопаются, обжигая спину и раны несчастному животному.
Унизанный копьями, бык
ревет от
боли и трется о стены арены, думая тем избавиться от воткнутых в него копий, но этим еще более вонзает их в свое израненное тело.